В Махачкале накануне был взорван магазин, торгующий спиртными напитками. Погиб один человек, 17 ранены. Подобные инциденты случаются с пугающей регулярностью, при этом эксперты объясняют их войной приверженцев радикального ислама против тех, кто не соблюдает религиозный запрет на употребление и распространение алкоголя. Однако ни к исламу, ни к борьбе за трезвость бандитские акции отношения не имеют, заявил в интервью BigCaucasus руководитель федерального проекта "Трезвая Россия" Султан Хамзаев.
30 октября в полпятого вечера на улице Дахадаева дагестанской столицы в два магазина, торгующих спиртными напитками, были заброшены взрывные устройства. Они сработали с паузой в пять минут. Возник пожар. 18 человек пострадали, и один из них позже скончался в больнице.
Как сообщает следственный комитет РФ, злоумышленники к месту преступления доехали на угнанном автомобиле, на котором и скрылись, бросив его на одной из улиц города.
Правоохранительные органы возбудили по этому поводу сразу семь уголовных дел, но среди них нет дела по статье "терроризм". Тем не менее, такие акции устрашения обычно производят подкованные исламистской идеологией террористы. Таким образом они объясняют, что по шариату нельзя извлекать прибыль из торговли товаром, запрещенным в исламе. Но от религии они так же далеки, как и от борьбы за трезвость, считает руководитель федерального проекта "Трезвая Россия" Султан Хамзаев, которого с Дагестаном связывают кровные узы.
- Есть ли у проекта "Трезвая Россия" отделение в Дагестане?
- Это проект молодой, он представлен пока не во всех регионах, и в СКФО его пока нет. Это наша перспектива, и мы будем развиваться в этом направлении.
- Значит, там тоже есть проблема с пьянством?
- Вопрос алкоголизма и наркомании - это проблема, присутствующая во всех субъектах Российской Федерации. Даже Чеченская республика, которая с помощью своего руководителя борется с алкоголизмом, имеет проблемы с легкими наркотиками и попутными пагубными привычками. Поэтому мы будем работать во всех регионах, в том числе в Дагестане. Я месяца два назад встречался с представителями республики, и председатель парламента Хизри Шихсаидов сказал нам выходить с инициативой, они готовы нас поддержать.
- Эта проблема касается представителей всех конфессий, или люди, исповедующие ислам, не подвержены алкоголизму, так как им это категорически запрещено религией?
- У нас есть такое понятие, как этнические мусульмане. Этнический - тот, кто родился, и ему сказали - ты мусульманин. А есть те, кто углубляется в ислам, и либо становится фанатиком, либо просто ведет аскетичный образ жизни. Сегодня в Дагестане большое потребление алкогольной продукции. Он не на первом, но и не на последнем месте среди субъектов Российской Федерации. Это означает, что там много пьют. И будут пить много. Конечно, я, как руководитель федерального проекта, который направлен на оздоровление российской нации, заинтересован в продвижении своей позиции. Но есть реальная жизнь. И если говорить конкретно про взрывы в Махачкале, то я считаю, пить или не пить каждый должен выбирать для себя сам.
- В демократическом обществе так принято...
- Теракты, которые происходят в республике Дагестан, никакого отношения к религии не имеют. Я никогда не сталкивался с верующим человеком, который призывал бы к таким действиям, как вчерашние трагические события в Махачкале.
- Понятно, к религии это не имеет отношения. А к борьбе с алкоголизмом? Делают ли исламисты то же дело, что и "Трезвая Россия"?
- Это вопрос провокационный. Я вам на него отвечу так: само сравнение с вашей стороны кощунственно. Проект "Трезвая Россия" во главу угла ставит жизнь отдельно взятого человека, спасение подрастающего поколения и отстаивание генетического кода российской нации. А то, что делается в Дагестане, я объясню. Там ничего нового не происходит. В 90-е годы у нас рэкет ходил по магазинам и выжимал из них деньги. Если тот или иной бизнесмен отказывался платить, его убивали, магазин сжигали. Сейчас там происходит точно такой же беспредел. Некоторые люди, прикрывшись ширмой религии, занимаются тем же рэкетом. Жители Хасавьюрта, Махачкалы, Кизляра, Каспийска, Дербента это прекрасно знают. Вначале кто-то приходит и кидает записку. В ней написано примерно следующее: "Или вывези весь алкоголь из своего магазина, или плати нам ежемесячно 50, 100 тысяч рублей дани". А бизнесмен уже сам решает, что ему выгоднее - заплатить или же послать подальше. Он обращается в правоохранительные органы, а они ему говорят: "Мы ничем тебе помочь не можем". Конечно же, если бы правоохранительный блок решал бы эти проблемы, никто никому ничего бы не платил. Бизнесмен остается наедине с врагами и вынужден платить, и таких людей немало, чтобы вы знали, в Дагестане. А есть те, у кого включается "мужская этика": "Нет, я не буду платить". Ему кидают "флэшки", на которых записано или видеообращение, или напечатан текст с угрозами. Они отмечают, что у него есть такие-то родственники. Причем флэшки кидают жители того же города, которые пытаются создать свою банду. А для прикрытия используют ислам. Дагестанское общество требует справедливости, и чтобы найти в нем сочувствующих, бандитам легче сделать через религиозный аспект. Им платят, а для них это как кровь для акулы. Поэтому так много нападений на магазины. На You-tubeесть ролики, где два-три шизофреника забегают в магазин и начинают расстреливать витрины со спиртным. Но основа этого конфликта лежит в денежном вопросе.
- Вы сказали, что исламисты используют ислам, чтобы вызвать сочувствие и понимание у населения. Сегодня экс-министр по информационной политике Дагестана Нариман Гаджиев в своем блоге написал, что эти теракты достигли своей цели, и люди уже оправдывают террористов. (Дословно: "«Стокгольмский синдром» тоже присутствует, жертвы находят оправдания террористам: продажа спиртного - харам"). Вы согласны, что общество оправдывает террористов?
- Я не согласен с этим. Я часто бываю в Дагестане, и общаюсь с приехавшими оттуда людьми. Общество не оправдывает эти бандитские действия. Любому нормальному человеку нужна спокойная жизнь. Любому нормальному человеку нужно, чтобы его ребенок мог спокойно выйти дойти из дома в школу или в сад, чтобы он спокойно мог дойти до работы. Как он может поддерживать эти действия, если он не уверен даже в своем передвижении. Люди в Дагестане сегодня находятся на пике потребности решения вопроса о безопасности. Для дагестанцев сегодня посещение похорон стало такой же повседневностью, как в крупных городах посещение театра. Я называю то, что происходит, "гражданской войной". У нас ведь огромная страна, в которой есть большой правоохранительный блок. Мы треть годового бюджета тратим на оборонный и правоохранительный сектор. У меня, как у гражданина Российской Федерации, возникает вопрос: куда эти деньги уходят, если мы в самом крайнем, южном регионе на границе не можем навести порядок? Ведь ничего нового там не происходит, чего бы не было на территории других субъектов Федерации. Просто на это накладывается национальный колорит, особая реакция людей на происшествия. Когда у нас происходит теракт, зеваки бегут туда. Этим пользуются террористы, запуская метод повторных взрывов. Вчера в Махачкале тоже было два взрыва.
- Возвращаясь к алкоголизму, если ли данные статистики о сокращении количества алкоголиков за последние годы в результате таких терактов?
- У нас статистику ведут Росстат и разных ведомств. Эту статистику собирает минздрав Дагестана. От реальности это часто отличается в разы. Но я уверен, что данных статистики об уменьшении количества алкоголиков и употребления спиртного нет. Вы хотите спросить, действенны ли такого рода акции по устрашению? Я считаю, что нет. Это как вилами по воде.
- А по числу точек торговли? В прессе проходила информация, что точек продажи алкоголя стало меньше, что в горных аулах больше их вообще нет.
- Конечно, люди боятся. Если частный предприниматель хочет открыть магазин, он же не сумасшедший, и не станет рисковать. Он видит, что правоохранительный блок не может гарантировать право на свободную торговлю. Я не защищаю продажу алкоголя, я говорю с точки зрения коммерческой выгоды.
- И последний вопрос: как вы предлагаете сочетать борьбу за трезвость с туристическими перспективами Дагестана, необходимостью для экономики восстанавливать виноградарство, увеличивать объемы производства Кизлярского коньячного завода?
- У нас есть опыт Советского Союза, который всегда вспоминают, когда говорят о проблемах алкоголизма и наркомании. Он двойственен, но принес и позитивные плоды. Эффект подсчитали в прошлом году ученые в Соединенных Штатах Америки. У нас уровень смертности сократился, рождаемость увеличилась. Были, конечно, и шизофреничные акции по вырубке виноградников, которые вызывали отторжение. Но мы в проекте "Трезвая Россия" с конкретным продуктом не боремся. Мы боремся за умы молодежи, за то, чтобы человек выбирал сам, и ему не навязывали алкоголь. Он сейчас везде: смотришь кино, листаешь журналы, смотришь интернет - там алкоголь, выходишь на улицу - там реклама "Спайс", а это наркотики. Это не реклама, а внедрение. На человека это давит. У нас огромная страна, но мы малочисленный народ. Мы составляем всего лишь три процента от населения планеты Земля. Для нас архиважная задача - увеличение здоровья нации. И когда мы видим, что ежегодно у нас, только по официальным данным, более 700 тысяч человек умирает от алкоголизма и наркомании, целый город исчезает ежегодно, мы должны понимать, что для нас важнее - туризм в отдельно взятом регионе или здоровье. Но я не эксперт в туристической сфере или создании инвестиционного климата. Для меня жизнь отдельно взятого человека важнее, чем бизнес.
- Спасибо за интервью.
