Оборона своего дома в станице Преградная Карачаево-Черкесии обошлась Евгению Стригину в 9 лет лишения свободы, которые к тому же ему придется отбывать в дагестанской колонии. Русские националисты требуют от ФСИН изменить место заключения, опасаясь издевательств над парнем, застрелившим кавказца. Они осуждают и сам суровый приговор для человека, защищавшего семью от разъяренных карачаевцев. Впрочем, в Дагестане заверяют, что никаких пыток и конфликтов сокамерников по этническому признаку в их учреждениях исполнения наказаний нет.
Героя националистов, "настоящего казака" Евгения Стригина единомышленники пытаются спасти от дагестанской тюрьмы. Верховный суд Карачаево-Черкесии подтвердил приговор о 9 годах заключения за "преднамеренное убийство" с ограничением свободы в колонии строго режима на один год. Молодого отца семейства, как сообщают близкие к нему источники, хотят отправить отбывать срок в Дагестан. Это, по мнению одного из лидеров Этнополитического объединения "РУССКИЕ" Владимира Поткина (Басманова), для осужденного представляет смертельную опасность. Поэтому националисты пишут во ФСИН и в Генпрокуратуру обращения с требованием изменить место заключения арестанта.
"Этапирование русского парня в колонию на территорию Республики Дагестан, по приговору за убийство карачаевца, означает только одно - что его там ждет неминуемая смерть, а все лица, причастные к его отправке, являются фактическими соучастниками убийства", - говорится в письме Поткина. По его мнению, Стригина следует вывезти из Северо-Кавказского федерального округа.
"Дело Стригина" громко пошумело в своем начале, а потом тихонько превратилось в суровый вердикт. Русский житель станицы Преградная на реке Уруп в КЧР ночью дал отпор группе карачаевцев, вломившихся в его дом. За это и заслужил лестное звание "настоящий казак", хотя отношения к казачьим организациям не имел.
Конфликту предшествовала небольшая драка из-за того, что машина Стригина на проезжей части мешала автомобилю с карачаевцами. В той стычке один из представителей титульного этноса упал, ударившись затылком. Через час он приехал с дюжиной товарищей и ворвался в дом Стригина, где в это время были только его жена и двое малолетних ребятишек. Они спрятались в дальней комнате и вызвали Евгения по телефону. Когда он и две его друзей приехали, началась потасовка. Виталия Гежина "мстители" забивали ногами. Евгений бросился в дом, вынес охотничье ружье и трижды выстрелил - в воздух и по машинам карачаевцев. Один из вскочивших в автомобиль Хамид Бостанов был ранен дробью. Нападавшие быстро ретировались.
Сам Стригин на два дня с семьей скрылся на автомобиле в лесу, опасаясь продолжения "войны". А потом, услышав о смерти Бостанова в больнице, сдался полиции. К тому времени его друзей уже вовсю прессовали, в том числе физически, карачаевские следователи. "Благодаря" им Евгений Стригин оказался виновен в убийстве (ч. 1 ст. 105 УК РФ) и покушении на убийство двух и более лиц (ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ), а не в превышении самообороны.
Родители Евгения надеялись на мягкий приговор, поэтому от помощи Карачаево-Черкесского регионального общественного движения "Русь" отказались, рассказал корреспонденту "Большого Кавказа" глава организации Николай Хохлачев. По его наблюдениям, к русским в Зеленчукском и Урупском районах Карачаево-Черкесии сформировалось "тенденциозное отношение". "У нас там есть один русский активист. С ним боролось руководство района, не совсем правильно оценивая национальную политику, - рассказал глава русской организации. - Теперь переключились на его жену, которая работает директором школы искусств. Ей прямо говорят: "Мы тебя все равно выдавим отсюда, уезжайте, чтобы вашего духу тут не было".
Неприязнь карачаевцев к русским сыграла свою роль и в деле Стригина. "Я считаю, что чересчур ретивая команда последовала по оценке его преступления, - отметил Николай Хохлачев. - Там надо хорошо разобраться, с чьей стороны было серьезное нарушение закона. Со стороны этих молодчиков, которые приехали и начали громить его дом, или со стороны Стригина, который защищал свою семью и был в состоянии аффекта. По моим сведениям, сначала речь шла об условном сроке, а потом срочно дали ему 9 лет. Я против этого приговора и против того, что его отправляют в Дагестан. Я буду этим делом заниматься".
Но так ли опасен перевод Стригина в Дагестан, как кажется на первый взгляд? Алексей Барановский, координатор правозащитного центра "Русский вердикт", полагает, что за решеткой в любом регионе национальность перестает иметь значение. "Все зависит от того, какие на него виды у администрации учреждения, к кому его "подселят" и как он там себя поведет, что он собой представляет как личность, - отметил эксперт в комментарии корреспонденту "Большого Кавказа". - Если ты тряпка, воришка и лжец, тебе придется плохо в любой тюрьме с соседями любой национальности. Если ты честный и достойный человек, то общий язык ты найдешь в любой камере. Но если администрация решит тебя сгнобить и сломать, то она это сделает в 90 процентах случаев вне зависимости от региона, где это происходит". Что касается перспектив "бомбардирования" ФСИН и Генпрокуратуры ходатайствами за Стригина, то Алексей Барановский убежден: общественное давление на систему ФСИН дает результат, если есть "правовые основания изменить (или наоборот, не допустить) какое-либо действие".
В свою очередь глава Общественного совета при УФСИН Дагестана Гасан Айгунов заверил корреспондента "Большого Кавказа", что никаких пыток, издевательств и конфликтов на национальной почве в исправительных учреждениях республики не может быть в принципе. "Такого, чтобы между собой осужденные конфликтовали или какие-то грубые пытки, как в Копейске, таких случаев за три года мы здесь не наблюдали, - подчеркнул он. - Руководит УФСИН взвешенный мужик, недавно звание "генерал-майора" получил, и в колониях таких ЧП не было. Есть недостатки, например, по условно-досрочному освобождению больных. За прошлый год подано было 15 заявлений, но освободили только троих, а остальные умерли в колонии. Что касается условий содержания, питания, медицинского обслуживания, мы таких жалоб от заключенных еще не получали. И вообще не слышали от тех людей, которых перевели из других регионов, чтобы к ним применялись какие-то пытки. Мы регулярно посещаем эти колонии, и если вы мне направите его фамилию, имя-отчество, можете быть уверены, возьмем его под свой контроль. Он будет здесь в безопасном месте. У меня есть претензии к министерству внутренних дел, так как до доставления в ИВС есть случаи, когда к задержанным применяется физическая сила. А учреждения ФСИН мы держим под контролем, их не нужно опасаться".
