Сегодня буддисты встречают Новый год по лунному календарю. В Калмыкии праздник называется Цаган сар (Белый месяц). Знаменует он наступление весны и победу света над тьмой. По легенде, в этот день Будда Шакьямуни вступил в диспут с шестью лжеучителями, и через 15 дней, проведенных в дискуссиях, они признали его доктрину. Однако есть у праздника и иной, современный смысл. Приверженность традициям позволила калмыкам, вопреки всем катаклизмам истории, сохранить свою идентичность.
Для многих кавказцев, не только российских, дорога в Москву лежит через Калмыкию. Монотонная степь, плотность населения четыре человека на квадратный километр (причем проезжим кавказцам встречаются, как правило, гаишники) - наверное, на стороннего наблюдателя пустынный пейзаж навевает скуку. Но на самом деле это говорящая пустота, своеобразный оттиск истории калмыков.
Ойраты (самоназвание калмыков) приняли российское подданство в начале XVII века. Воинственный монгольский народ отвоевал западную часть Великой степи у ногайцев, потеснил казахов и киргизов, закрепив за собой обширную территорию по обе стороны Волги. Однако просуществовало Калмыцкое ханство сравнительно недолго: указом императрицы Екатерины II оно было упразднено в 1771 году, в связи с массовым исходом калмыков в Джунгарию (ныне территория Синьцзян-Уйгурского автономного округа Китая). Прикаспийская степь опустела: из 270 тысяч пришедших сюда ойратов на родину отправилось, по разным оценкам, от 125 до 169 тысяч человек.
Говоря о причинах исхода, ученые называют две версии: кто-то связывает этот поход с притеснениями со стороны российского государства, кто-то - с успехами китайской дипломатии, сумевшими привлечь на свою сторону волжских калмыков. Но мы не будем углубляться в этот вопрос. Интереснее другое: небольшому народу, от которого отделилась значительная пассионарная часть, удалось сохранить религию и культуру, находясь в полном одиночестве между исламским и христианским мирами.
Это сейчас, в век интернета и мобильных телефонов, географический фактор не имеет особого значения. В XVIII-XIX веках пространство - политическое и культурное окружение - играло куда большую роль. К тому же план обращения калмыков в христианство обсуждался на государственном уровне. В частности, Ставрополь-на-Волге (нынешний Тольятти) был основан как административный центр крещенных калмыков. Калмыки земли приняли с благодарностью, правда, археологи до сих пор там находят буддийские статуэтки. Аналогичная история происходила со степными воинами казачьих подразделений: многие из них, вернувшись домой "после службы", снимали нательные крестики и садились начитывать буддийские мантры.
Массового крещения не случилось, по-настоящему христианство приняли единицы. Об исламизации же монгольского народа, судя по всему, речь и вовсе не шла: локальные войны калмыков с соседями-мусульманами время от времени возобновлялись. Хотя надо сказать, обращение в ислам части ойратов все же произошло. В современной Киргизии живут мусульмане сарт-калмаки (около семи тысяч человек), пришедшие туда из Синьцзяня в XIX веке, после подавления восстания некитайских национальных меньшинств.
Но вернемся к мотиву пустоты. Второй раз степь обезлюдела 28 декабря 1943 года, когда по приказу Сталина почти 100 тысяч калмыков депортировали в Сибирь. Ссылка длилась 13 лет. С 1943-го по 1950 год умерло 40 тысяч калмыков. Кроме того, в Сибири выросло целое поколение, практически не знающее родного языка.
Говорят, без языка нет народа. И это действительно так, но случаются исключения. Несмотря ни на что калмыкам удалось остаться калмыками. В республике еще борются за свой язык. И даже добиваются на этом поприще локальных успехов. (По крайней мере добивались до недавних пор - с принятием Госдумой поправок в закон "Об образовании" в конце прошлого года преподавание национальных языков стало факультативным). Однако калмыцкая идентичность сегодня - не язык, а буддизм. Цивилизационное одиночество единственного буддийского региона в Европе превратилось в основной фактор сохранения самобытности калмыков.
В годы советского безвременья, когда народ постепенно забывал и язык, и религию, едва ли не единственным поводом вспомнить традиции были полулегальные национальные праздники. В общем-то, отмечались только две "калмыцкие" даты - Зул и Цаган сар. Подробнее мы писали о них ранее. Калмыки "спрятали" от советской власти самое сокровенное там, где никому и в голову не пришло искать, - в песнях, танцах, культуре застолья. Теперь, когда буддизм вернулся в калмыцкие степи, Цаган сар ежегодно приходит в республику полновластным хозяином - как предвестник перемен к лучшему и победитель тьмы.
