Вопрос о необходимости репатриации сирийских черкесов на историческую родину встал ребром после начала военных действий в Сирии. Представители адыгских организаций России требуют от властей предоставить возможность соотечественникам, вынужденным покинуть родные земли 150 лет назад, вернуться в Россию. Но хотят ли этого в самих республиках? А главное, действительно ли это нужно сирийским черкесам? Об этом в интервью "Большому Кавказу" рассказал кавказовед Андрей Епифанцев, руководитель аналитического бюро Alte Et Certe.
"Основной задачей движения в поддержку черкесов Сирии в последнее время стало желание не столько помочь им, сколько перетащить их всех на Кавказ. А это принципиально разные вещи. Если есть искреннее желание помочь людям, то есть много других вариантов, менее затратных, менее проблемных, которые не повлекут за собой проблемы на Кавказе. Можно вместе с российскими властями способствовать созданию каких-то зон мира, невоюющих зон внутри самой Сирии, и перевозить туда черкесов. Можно говорить о том, чтобы перевозить их не в Россию, а в какие-то другие страны. Турция в свое время изъявляла желание помочь.
У нас же есть позитивный опыт! Была, после гражданской войны, комиссия Фритьофа Нансена, которая выдавала белые паспорта. Это подразумевало, что люди на время войны выедут, а потом, когда все устаканится, вернутся в страну. Но, к сожалению, если мы говорим о черкесских активистах, общественниках, которые являются заводилами этого движения, перед ними эти вопросы не стоят. Они их не рассматривали принципиально. Главная их логика - наших братьев там убивают, надо их всех взять и перевести на Кавказ. И это основная цель современного адыгского, так сказать, националистического движения. Это мегазадача.
Три основных темы черкесского националистического движения - это признание геноцида, переселение диаспоры на Кавказ и создание единого черкесского субъекта на землях исторической Черкесии. И возвращение диаспоры является главной целью, потому используются любые возможности для этого.
Здесь, на самом деле, вся эта история дала черкесским националистам прекрасную помощь. Это кощунственно говорить, но на самом деле, для националистических целей, то, что разразилась война, оказалось даже некоей подмогой. Точно так же, как и Олимпиада, которая позволила вытащить этот вопрос на международное обозрение.
Завести толпу, вбрасывать туда лозунги, легко. Но надо смотреть, что еще можно сделать, если действительно хочется помочь своим собратьям. Мы уже видели конфликт между некоторыми лидерами общественного черкесского движения, когда некоторые из них пытались говорить, мол, давайте бросим призыв к тому, чтобы другие страны приняли черкесов, в частности Израиль. На что некоторые деятели, в частности Аскер Сохт, сказали: нет, мы переселяем черкесов исключительно в Россию. Это значит, что если есть возможность, чтобы они переселились в Россию, если они согласны, то мы будем заламывать руки, рвать на себе волосы, говорить о том, как мы переживаем их смерть. Но если они говорят - ребята, там нас убивают, и мы хотим переселиться в Израиль, то эти просьбы до лампочки. Это говорит о том, что не совсем искренние цели преследуются.
Существует достаточно немного этнических адыгов в Сирии, которые согласны переселяться в Россию. Та информация, которая распространяется внутри черкесских республик, говорит о том, что они ждут, сидят на чемоданах, а Россия-мачеха, которая не хочет исправлять историческую ошибку, брать их назад, не считает их соотечественниками, и что сплошь чиновничий беспредел и так далее. На самом деле люди, которые живут в Сирии, это пятое-шестое поколение тех черкесов, которые уехали. Они далеко уже не черкесы - и ментально, и по крови. Очень мало кто из них чувствует свою историческую общность с Кавказом до такой степени, когда они готовы бросить свою страну и переехать на Кавказ. Одно из условий, когда такое переселение может состояться, это какие-то глобальные катаклизмы, когда люди готовы бросить все и уехать. Но это не будет означать, что они едут на Кавказ. Это будет означать, что они едут от войны.
В самих адыгских республиках понимают, что переехавшие сейчас черкесы обживутся, обзаведутся контактами и уедут. И пример этому уже есть. Это аул Мафэ-Хабль, это косовские адыги, которых переселили около 10 лет назад, когда шла война в Косово, за счет российского бюджета и за личный счет тогдашнего президента Адыгеи Совмена. Чуть ли не половина из тех адыгов уехала.
Причин несколько, и основная из них - это, конечно же, экономика. Если бы в России был такой доход, как в Германии, или в Штатах, или в Швейцарии, то тогда, думаю, очень многие бы воспылали чувством духовного родства с Кавказом. Но, к сожалению, это не так.
Я могу сказать, что когда сирийские черкесы приезжают в наши республики, и когда они идут устраиваться на работу, где им говорят, что зарплата учителя английского языка составляет 10 тысяч рублей, ни не понимают. Они спрашивают: это в неделю или за две недели? Когда им говорят, что в месяц, то их энтузиазм сразу пропадает. Это, кстати, тоже говорит о том, насколько достоверна информация, которую распространяют сами представители черкесской общественности, когда агитируют и буквально затаскивают черкесов в республики Северного Кавказа.
Отношение самих адыгов к приезду зарубежных черкесов двойственно. С одной стороны, националистически настроенная часть, в основном молодежь, очень сильно это приветствует. Но картинка у них очень сдвинута. Всегда приятно верить, что есть страна, где живет великая, благородная нация, которая туда уехала и там осталась. Но это не так. Люди, которые приезжают, уже не черкесы. Это турки, арабы и кто-то еще. У них совсем другой менталитет, они не говорят на языке, за редчайшими исключениями.
Мне приходилось слышать, как некоторые представители националистической общественности говорили: а зачем им русский язык? Они же черкесы. Мы их поселим в отдельном ауле, и пусть там по-черкесски и говорят. Но все-таки эта страна называется не Черкесия. Это Россия.
Нужно понимать, что все адыгские республики без исключения - это республики глубоко дотационные, где большая безработица, где социальный сектор мал. И когда начинают рассказывать, что сейчас приедут еще 120 тысяч сирийских черкесов, то люди начинают задумываться: а что тогда? И местные адыги, и не только они, задают вопрос: почему потомкам тех, кто уехал 150 лет назад, выдают все? А мы остались, мы совсем коренные. Давайте тогда и мне кредит. А ему не дают. И местные жители боятся, что начнут занимать их рабочие места. Фактор настороженности существует, его нельзя сбрасывать со счетов. Причем когда об этом говорят националистически настроенные адыги, особенно в общероссийских дискурсах, они это полностью опускают. Они говорят, что там тишь да гладь, да божья благодать, что вся республика в полном консенсусе, что все бы хотели возвращения черкесов. Но это далеко не так.
Пока отношение среди адыгов к переезду сирийских черкесов довольно-таки нейтрально. Но во многом только потому, что они считают, что в последствии огромная часть из них уедет. Но если это переселение станет реальностью, то я думаю, что стоит ждать определенного межнационального конфликта".
