Мы спускаемся вниз и снова едем по дорогам Киркука. На узеньких улицах - толчея машин, то и дело за спиной раздается сирена скорой помощи. Вряд ли у кого-то прихватило сердце, скорее всего, везут жертв сегодняшних терактов.
Шофер притормаживает около уличного магазинчика купить воды. Пока он рассчитывается с торговцем, гляжу в окно: на обочине несколько мальчиков лет четырех-пяти играют в пыли с пустым автоматным рожком.
- Смотри на эту улицу, - говорит вернувшийся таксист. - Тут на одной стороне живут сунниты, а на другой - шииты.
Да, судя по всему, ночью на эту улицу лучше не соваться. Ее и днем-то хочется поскорее проехать. Люди - что по одну, что по другую сторону - не выглядят дружелюбно. Оружие - у каждого второго.
Читайте также: В тихом омуте Эрбиля
Мы подъезжаем к действующей церкви. Она стоит на невысоком холме, у подножия которого - ворота въезда и охрана.
- Нельзя на машине, - тормозит охранник.
- Это гость, - возмущается таксист.
- А, ну тогда проезжайте.
Ох уж это восточное разгильдяйство! Не то странно, что у них каждый день что-то взрывается, а то, что еще не все взорвали к такой-то матери. Нашпигуйся взрывчаткой до зубов да назовись гостем - хоть самого Бен-Ладена встретят с дорогой душой.
В церкви идет ремонт, что-то белят, штукатурят. Шофер неожиданно с радостным возгласом обнимает одного из рабочих.
- Это мой племянник!
Мусульманин, конечно. Эдакий ответ на объявленный Аль-Каидой джихад: мусульманин ремонтирует христианский храм.
Церковка крошечная, но вокруг нее и внутри - древнее христианское кладбище. Убранство - проще некуда: скамьи, алтарь, на алтаре - крест.
В Ираке есть христиане, которые никогда не сбегут из страны - чем бы ни грозили террористы, что бы ни сулило будущее.
Перед тем как уехать из города, проезжаем по улице, где был совершен один из сегодняшних терактов. Тут уже никакого следа происшедшего - ни крови, ни ошметков взорванной машины. Здесь находится вход на киркукский рынок.
Откровенно говоря, его вид говорит о том, что туда страшно сунуться даже с автоматом. Но это для нас. А для них - взрыв уже забыт: с рынка выходят оживленно болтающие женщины с детьми, туда-сюда снуют торговцы с тележками. Возле входа навалены горы пустых картонных коробок. Теракт тут может организовать пятилетний ребенок - недаром дети с малых лет приучены играть с оружием.
Трогаю шофера за плечо.
- Мы уже почти уехали из города. Тормозни на минуту. Хочу сделать последний кадр.
Он недовольно морщится, но все-таки останавливается.
Выхожу из машины - на меня оборачиваются, как на марсианина. Стайка детей, только что увлеченно возившаяся с каким-то мусором, замирает, глядя на меня исподлобья.
- Кяльб аль-амрики*, - бросает кто-то из прохожих и только что не сплевывает.
Я не успеваю достать фотоаппарат - девчушка лет пяти поднимает с земли камень.
- Аллах акбар! - с недетской убежденностью в голосе произносит она и швыряет камень в меня. Попадает в ногу, на джинсах остается грязный след. Выскочивший из машины шофер чуть ли не силой заталкивает меня в автомобиль, прыгает за руль сам и жмет на газ так, что визжат шины.
- Доволен? - с невыразимым сарказмом интересуется он. - Это Киркук. Здесь не спрашивают паспорт.
Я молча отряхиваю джинсы. До цивилизации осталось полтора часа пути.
* - Собака американская
