Министр иностранных дел Абхазии Сергей Шамба на днях побывал в Москве. Он обсуждал открытие дипредставительств, проблемы с визами и другие организационные моменты. Но внимание Тбилиси привлекла, прежде всего, та часть заявлений Шамбы и его российского коллеги Сергея Лаврова, которая касалась возвращения грузинских беженцев.
В тот момент, когда в Грузии обсуждаются новые идеи по поводу отношений с Сухумом и Цхинвалом, министры иностранных дел Абхазии и России на совместной пресс-конференции рассказали, что они думают о возможности возвращения грузинских беженцев.
Как заявил Сергей Лавров, эти люди, покинувшие родные села и города в результате развязанных грузинскими руководителями войн - в 1992 году в Абхазии, в 2008 - в Южной Осетии, смогут вернуться только тогда, когда будут урегулированы правовые основы для их возвращения. И это вопрос - не одного дня.
Эта тема фигурирует в плане Медведева-Саркози в третьем дополнительном пункте как тема для женевских дискуссий. Но приоритетом на международных переговорах должны быть вопросы безопасности, уверен Лавров. Грузинская же сторона, по его словам, «по-прежнему, как год, и два, и три, и четыре назад, уходит от того, чтобы заключить юридически обязывающий документ о неприменении силы».
«Мы знаем, к чему привело отсутствие такого документа в августе 2008 года», - подчеркнул Лавров.
Но даже если идти на уступки в вопросе обеспечения безопасности, все равно одним росчерком пера людей заселить обратно невозможно. Так не бывает ни в одной стране мира, которая пережила войну. Да и в формулировке тем женевских дискуссий прямо сказано, что вопросы возвращения беженцев и внутренне перемещенных лиц нужно решать «в соответствии с общепризнанными международными нормами и практикой постконфликтного урегулирования».
И это, по словам российского министра иностранных дел, означает, что Грузии предстоит сделать еще очень многое в правовом и экономическом плане, а также дождаться, когда будут «залечены раны», потому что они еще «кровоточат».
Лавров привел убедительные примеры того, как трудно решаются подобные проблемы в других постконфликтных ситуациях. Он напомнил и о палестинских беженцах, которые 60 лет ждут создания хороших условий, и о беженцах-сербах, «которые покинули Косово и едва ли когда смогут туда вернуться».
Ускорять процесс и хулить Абхазию и Южную Осетию за промедление - это «не очень корректно, и несправедливо по отношению к тем, кто на протяжении всего периода распада Советского Союза испытывал на себе со стороны тбилисского руководства при самых различных администрациях Грузии дискриминационные подходы по отношению к меньшинству», считает министр.
В Грузии, как показывает история ее взаимоотношений с Абхазией и Южной Осетией, ждать и терпеливо работать над нюансами не любят. Поэтому заявления Лаврова грузинские СМИ восприняли как отказ от возвращения беженцев в свои дома.
В штыки были встречены и слова абхазского министра Сергея Шамбы. Он считает, что после выхода Грузии из Московского соглашения у Абхазии вообще нет никаких обязательств по возвращению беженцев на свою территорию. Все вопросы отныне можно решать только на «женевских дискуссиях».