Как живет грузинская провинция? Что занимает, радует, воодушевляет людей, существующих за пределами Тбилиси? Есть ли что-то общее между бесконечными докладами Михаила Саакашвили об успехах в демократическом развитии Грузии и реальной жизнью жителей страны за чертой столицы? С этим вопросом корреспондент GeorgiaTimes и отправился в Гори, где давно живут простые и мудрые люди, знающие что-почем.
Если в Тбилиси внутренняя нищета города прикрывается блестящим флером центральных улиц и проспектов, то убогость грузинской провинции не скрыть ничем. Да никто особенно и не старается. Невозможно же накинуть красивую вуаль на всю страну.
Вдоль Военно-Грузинской дороги, по которой я еду в Гори, висят дорожные указатели. На них до сих пор написано, сколько километров осталось до Сухума - наивная попытка хотя бы таким "виртуальным" способом показать, будто бы потерянные территории "остались в составе". Но невозмутимость дорожных указателей, пишущих название столицы соседнего государства наравне с местными городами, никого не обманывает.
Грузины не верят, что после августа-2008 возможно возвращение отделившихся провинций и объединение в одну страну.
Не верят ни властям, ни указателям.
- Саакашвили дурак! Психопат! Ненормальный! - взрывается негодованием водитель машины, когда я завожу речь о событиях трехлетней давности. Как ни тщатся грузинские власти доказать всему миру, будто бы их единодушно поддерживает все население - отношение к президенту, встреченное мной в Грузии, было в целом, мягко говоря, скептичным.
Даже те, кто сдержанно хвалит его, все равно уверены: на самом деле Мишико и его присные наворовали себе столько, что в три жизни не прожить. Разлад с Россией ему тоже ставят "на вид". А вообще местные жители считают, что лишь опора на силовиков позволяет Саакашвили оставаться президентом.
- Полицейские получают 700-800 лари. А средняя зарплата - 150 лари, - откровенничает водитель. - Разве они против него пойдут? А оппозиция... слушай, они столько раз звали на улицы и столько раз в последний момент все отменяли. Им больше веры нет.
Во мнении об отделившихся Абхазии и Южной Осетии грузины практически единодушны: жалко, конечно, но надежды на примирение и возвращение почти нет. Разве что чудо. Или через поколения, когда забудется обстрел ночного беззащитного Цхинвала. Горечь потери при этом никак не вяжется с теплым отношением к русским: как будто и не было августовской войны и оголтелой антироссийской пропаганды. Похоже, в Грузии привыкли жить, не ассоциируя себя со своими властителями. Мудро рассудили: власть пройдет, а Россия из соседей никуда не денется.
- Такой большой православный сосед рядом с нами, как же можно не дружить? - с недоумением в голосе говорит водитель. Я заметил: он не первый, кто упирает на то, что Россия - православная страна, как и Грузия. Здесь, на древней земле, одной из первых принявшей христианство, единство в вере ощущается чем-то очень-очень важным. Уж поважнее, чем какие-то политические дрязги.
Показуха властей грузин раздражает: шофер насмешливо рассказывает, с каким пафосом открывали "каждые три сантиметра" отремонтированной Военно-Грузинской дороги. Мол, лучше бы строили быстрее, да качественнее, а то приходится ехать "по наждачке" - так называют бетонную дорогу.
