Журналист «Известий» вспоминает, что по случаю выхода в прокат «Дикого поля» в январе нынешнего года Михаил Калатозишвили сказал: «Во ВГИКе, да и потом, я знаю, за спиной шушукались: понятно, дед - режиссер, папа - оператор и режиссер, но я никогда не обращал на это внимания. Я многое могу в своей жизни изменить, но не могу отказаться от собственного рода. Это данность, к которой я отношусь с благодарностью. Для меня дед был не мэтром кино, а просто дедушкой, который учил меня водить машину. Он снимал великое кино о людях, которые что-то преодолевали. Это я понял сам, уже став взрослым. При его жизни мы с ним о кино почти не говорили».
Почитание предков, присущее людям, выросшим в кавказских традициях, и послужило еще одним толчком для творческих начинаний Михаила Калатозишвили. В 2000 году Калатозишвили создал фонд Михаила Калатозова, призванный обеспечивать поддержку молодому российскому кино. В рамках продюсерской деятельности фонда Калатозишвили выпустил картины «Первый после Бога», «SOS», «Ловитор». Незадолго до кончины режиссер рассказывал о планах экранизации «Чапаева и пустоты» (Пелевин) и «А зори здесь тихие».
Сегодня, когда Михаила Калатозишвили провожают в последний путь, о нем пишут и в российских, и в грузинских СМИ. В Тбилиси пишут о грузинском режиссере. В Москве - о российском. Забавно, однако, это соперничество между Москвой и Тбилиси. Впрочем, слава Богу, нас объединяет еще общая память хотя бы о творцах и героях.
Сам Михаил Калатозишвили о пресловутом национальном вопросе предпочитал не распространяться. Правда, как-то в интервью «Новым известиям» на вопрос журналиста - как это, мол, получается, несмотря на ухудшение отношений между Россией и Грузией, фильмы режиссеров грузинского происхождения, того же Бакура Бакурадзе, имеют большой успех на российских кинофестивалях и обласканы российскими премиями - Калатозишвили лаконично ответил: «Российские кинематографисты рассматривают фильмы с точки зрения искусства, а не с точки зрения политики и национальности их постановщиков. И это меня радует».
А еще корреспондент «Известий» вспоминает ответ режиссера на вопрос о войне, разъединившей народы: «Когда в августе шла война в Южной Осетии, внутри у меня бушевала буря эмоций. Я гражданин России, российский режиссер, но я грузин и не мог спокойно относиться к крушению мира на Кавказе. Грузия и Россия необходимы друг другу и по геополитическим, и по духовным параметрам. Самое печальное, что в последние годы в Грузии не нашлось ни духовного, ни политического лидера, который мог бы повлиять на ситуацию...»
Тбилиси и Москва прощается с Калатозишвили. Жизнь после смерти - это о нем. Его фильмы будут жить еще много десятилетий. Как и музыка Александра Басилая. Может, именно этим кинолентам, этим мелодиям, и еще множеству творений в литературе, кино, живописи, авторов которых считают своими и в Москве, и в Тбилиси, суждено будет повлиять на ситуацию - помирить, наконец, народы, у которых слишком много общего.
