- Это не так.
- Зачем создавать специальную комиссию, если есть Ваша организация, есть другие правозащитники, которые могли бы контролировать состояние прав заключенных.
- Организации-то существуют, но у них нет права посещать тюрьмы. Не дают возможности независимым экспертам мониторить ситуацию. Создаются какие-то формальные комиссии, членов которых никто не знает, и никто не знает, были ли они в тюрьмах вообще. Во времена Шеварднадзе была комиссия, которая раз полгода делала доклады. Их можно было почитать на сайтах, информация была доступна всем, кто был заинтересован. Сейчас такого нет.
- Вы утверждаете, что условия в тюрьмах ужасные. А в министерстве отчитываются по реформам и рассказывают, как строятся новые тюрьмы, как заключенных отпускают теперь по домам на неделю.
- Недавно у нас здесь были гости из неправительственных организаций Азербайджана. И когда мы сравнивали ситуацию, пришли к выводу, что у нас в три-четыре раза больше заключенных, чем там в пересчете на сто тысяч населения. У нас более 20 тысяч. Новые тюрьмы строятся. Но они не решают вопрос обращения с заключенными. Охранники не считают заключенных живыми существами и соответственно к ним относятся. Пытки и бесчеловечное отношения - это форма правления тюремной системы. Это не исключительные случаи.
- С приходом женщины-министра что-нибудь к лучшему изменилось?
- Нет. Эта Хатуна Калмахелидзе существует только для пиара. Это визуальный фактор для международных организаций: как при такой женщине может быть бесчеловечное обращение? Реально же она ничего не решает. Никто у нее не спрашивает, что делать. Ситуация стала даже хуже. Надо менять политику, а не министров.
- Но ведь в тюрьмах, если верить пресс-релизам, стали давать образование, обновили библиотеки, обучают заключенных ремеслу, чтобы облегчить реинтеграцию в общество после освобождения?
- Это только на словах. Это неправда. Там такое обращение, что ни о каком обучении не может идти речь. Раз независимых наблюдателей нет, то можно писать что угодно. Если бы там были такие прекрасные условия, если бы там людей не пытали, то пускали бы неправительственные организации. Мы столько пишем о нарушениях, что правительство должно быть заинтересовано в том, чтобы мы увидели все своими глазами и замолчали. Запрет на посещение тюрем подтверждает наши обвинения.
- Вчера министр встретилась с 15-ю неправительственными организациями, рассказывала им о реформах. Значит, министерство пытается стать более открытым?
- По сравнению с другими правительствами (в России, или Азербайджане, или Армении), наше правительство любит говорить, что оно демократическое. Хвататься-то больше нечем. И вот, Саакашвили говорит, что здесь была революция демократическая, и здесь цветет демократия. Поэтому надо фасады создавать для демократии. Для фасада нужны и такие встречи с неправительственными организациями. А что это за организации, никто их не знает. Только «Ассоциация молодых юристов» - серьезная организация из тех, кто там были. Таких организаций по Грузии зарегистрировано больше чем 12 тысяч. Но реально работают 20-30 неправительственных организаций, и из них никто там не был.
Гела Николеишвили солидарен с Наной Какабадзе - появление Хатуны Калмахелидзе не принесло заключенным в Грузии никакого облегчения.
- Она формальная фигура. Лишь фасадом является. Реально правит министр внутренних дел сверху и Департамент пенитенциарной системы снизу. Тюрьмы-то строятся. Но внутреннее положение в них даже хуже, чем в старых, с общим режимом. Люди больше находятся в камерах, а не на воздухе. Прогулки стали короче, доходит до 15-20 минут раз в неделю. Жестко с осужденными обращаются, пытают.
Демократия по лекалу Михаила Саакашвили, как видно, требует жертв: тысяч заключенных, низведенных до уровня неодушевленных предметов, узников совести и даже детей, сидящих в тюрьме на общих основаниях. Главное, чтобы фасад оставался красивым.
