Говорят, война предназначена мужчинам. Во всяком случае, так должно быть, но случается и по-другому. Свидетелем кровавой резни, затеянной Михаилом Саакашвили в Южной Осетии, была Яна Амелина, специальный корреспондент и секретарь-координатор общественного движения "За единую Осетию". За свое желание поведать мировой общественности правду об операции "Чистое поле" именно она получила специальный приз печатной прессы "Искра" как лучший военный журналист.
Когда я думала о своих вопросах, которые адресую Яне, в голову пришла мысль: скоро женщина на войне станет делом привычным, и все бросятся воплощать в реальность тренд "боевой подруги". Только не каждому это дано. И дело даже не в страхе, который может испытать человек, попавший в зону вооруженного конфликта. Поговорив с журналистом, я поняла - этот ее выбор вынужденный, но правильный, потому и нашла она его не назло, но вопреки.
Вы получили премию "Искра" как лучший военный корреспондент. Почему Вы выбрали для себя этот путь?
- Я всегда занималась только тем, что меня интересовало, и после фактического исчезновения в России политики, волей-неволей пришлось переключиться на военную тематику. Тем более, что журналистика в моем понимании - это, безусловно, война, кровь, любовь, в общем, все настоящее.
Почему Кавказ? Говорят, что не влюбиться в Кавказ и его жителей просто невозможно. Так ли это? И с чего для Вас началась любовь к Кавказу?
- Я бы не говорила о какой-то абстрактной "любви к Кавказу". Во-первых, он очень разный, и любить его целиком, наверное, невозможно. Я люблю Осетию, Азербайджан и Нагорный Карабах. Во-вторых, дело не в любви или ненависти, а в том, что этот регион крайне важен для обеспечения национальной безопасности России. Долг политического журналиста - следить за происходящими там процессами, осознавая, что они самым прямым образом отражаются на происходящем в Москве, даже в пределах Садового кольца.
Скажите, война - это страшно всегда, или только в первый раз, а потом привыкаешь?
- Я была пока только на одной войне и не могу делать глобальных выводов. Впрочем, меня удивило, что на поле боя, конечно, страшно, но совсем не так, как мне казалось со стороны. Наверное, дело в психологической подготовке, а я писала, что война неизбежна, как минимум с 2003 года.
Самое страшное или, может быть, неприятное воспоминание как очевидца?
Война нереальна. Наблюдать ее поступь в любимом городе, на знакомых улицах - тяжелое испытание для психики. А самое страшное было в ночь начала войны, когда в течение многих часов я не могла дозвониться ни до кого из своих знакомых. Когда это все же удалось сделать, трубку снял грузин и с непередаваемым отвращением в голосе произнес: "Никаких осетин тут больше не будет". После этого я знаю, что такое ужас. 
Это правда, что грузинские войска нарушали Женевскую конвенцию и стреляли по журналистам?
- На войне все стреляют по всем. Время конвенций прошло.
Упоминалось, что среди наемников грузинской стороны были члены УНО-УНСО. Но также была информация от российских военных, что были найдены трупы арабских национальностей и даже чернокожие, скорей всего, афроамериканцы. Как думаете, почему при такой поддержке Запада Грузия проиграла свою "маленькую победоносную войну"?
