В Европе и США все чаще говорят о том, что политика Грузии в отношении Абхазии и Южной Осетии неадекватна. Причем эти режущие грузинский слух мнения высказывают даже те, кого грузинские власти еще совсем недавно считали лоббистами своих интересов на Западе. Последним с критикой выступил Дитер Боден, хорошо известный в Тбилиси дипломат. Стратегию руководства страны по отношению к соседним республикам он назвал "искусственной теорией".
Имя Дитера Бодена связано с целой эпохой для кавказской дипломатии. В течение многих лет он возглавлял миссии ООН и ОБСЕ в Абхазии и Южной Осетии. Этот дипломат первым предложил проект урегулирования грузино-абхазского конфликта. А сейчас хоть и разъезжает с лекциями по планете, но в Грузии его имя до сих пор на слуху у всех.
Он может позволить себе говорить правду, что, собственно, и делает - например, выступая на семинаре тбилисской школы политических исследований, который прошел на зимнем курорте Бакуриани. Даже те, кому поначалу было неинтересно слушать пожилого немца, вскоре оторвали взгляд от заснеженного пейзажа за окном и принялись увлеченно внимать речам дипломата. А говорил он вещи, по большей части неприятные грузинской молодежи. В частности, о том, что государственная стратегия Грузии, которая не признает межнациональных конфликтов в Абхазии и ЮО и считает их конфликтом с Россией, является лишь "искусственной теорией".
Боден имеет право так говорить. На стыке тысячелетий он провел слишком много времени в Сухуме и Цхинвале и детально разобрался в сути всех процессов.
В абхазской столице дипломат жил под сенью финиковых пальм и эвкалиптов, на территории роскошной дачи Берия. Из окна его офиса открывался великолепный вид на сухумскую бухту, а большую часть времени, отведенного на визиты в Абхазию, он проводил, встречаясь с местными политиками. Хотя его основное рабочее место располагалось в Тбилиси, Дитер Боден часто бывал в Абхазии и Южной Осетии, надолго там задерживаясь.
Поэтому немудрено, что именно он в 2002 году стал автором первой концепции урегулирования грузино-абхазского конфликта. Тогда, за шесть лет до признания, он сформулировал идею своего рода конфедеративного союза Абхазии и Грузии. В Сухуме и Тбилиси этот план встретили жесткой критикой, но, как теперь выясняется, тогда позиции сторон были намного ближе, чем сейчас.
В Абхазии идею Бодена не приняли, потому что настаивали на независимости страны. А Грузия считала, что в этом союзе у Абхазии будет слишком много полномочий. Но основные принципы документа - активный переговорный процесс, взаимодействие на всех уровнях власти и гражданского общества и минимум агрессивной риторики - были неоспоримы.
Теперь, спустя восемь лет, Боден по приезде в Грузию видит, что вместо прогресса произошел колоссальный регресс. Переговорный процесс еле теплится, никаких соседских связей нет, а официальная грузинская концепция урегулирования в принципе отвергает идею диалога.
